Израиль — плавильный котел?

Раввин Джонатан Сакс обращает внимание на интересное отличие книги Исход от книги Чисел, которую мы начинаем сейчас читать. Он объясняет, что Исход описывает путь из Египта, он сосредоточен на исходе из. В то время как книга Чисел посвящена пути в Землю Израиля, пути в. Сакс считает, что и в Торе, и в жизни сложнее именно «путь в». (Jonathan Sacks, “Judaism’s Life-Changing Ideas: A Weekly Reading of the Jewish Bible”).

Если мы присмотримся к тексту этих двух книг, то обнаружим еще больше различий. В книге Исход постоянно говорится о сынах Израиля как о едином целом. «И двинулись сыны Израилевы из Раамсеса в Суккот» (Исход, 12:37). «В самый этот день вышли все ополчения Господни из земли Египетской» (Исход, 12:41). Даже жалобы у них общие — «И возроптало все общество сынов Израилевых» (Исход, 16:2). Кульминацией становится дарование Торы — «И весь народ видел громы» (Исход, 20:14). В книге Исход почти не упоминаются колена Израиля, за исключением особой роли сыновей Аарона, служащих в Скинии.

Но вот в нашей недельной главе, в начале «пути в», ситуация радикально меняется. Глава Чисел начинается с переписи населения, проводимой по коленам. Даже движение по пустыне организовано по коленам. А если и этого недостаточно — у каждого колена есть свое знамя. Указание передвигаться и располагаться лагерем именно так исходит свыше:

И говорил Господь с Моше и Аароном, сказав: каждый при знамени своем, при знаке дома отцов своих, да станут сыны Израиля напротив, вокруг шатра Откровения станут.

(Числа, 2:1–2).

Когда разбивается лагерь — он выстраивается по «станам», и у каждого колена есть свое знамя, а в центре лагеря — шатер Откровения как общий центр. Все располагаются вокруг него.

От ужаса египетского плена бежали все вместе, но путь к цели предполагает — в хорошем и плохом смысле — признание различных кругов принадлежности. Есть отдельный человек, его семья, его колено, а затем — его народ.

Признание личности выражается в переписи, при которой считали каждого (хотя тогда, к сожалению, считали только мужчин); признание семей — в порядке движения и способе размещения лагеря; дальше признание принадлежности к тому или иному колену, когда собирались под одним знаменем, вокруг своего лидера. Кстати, структура колен сохранится даже после достижения цели — наделы в Земле Израиля будут распределяться именно по ним. И затем — есть, конечно, весь народ. Все идут к одной цели, Мишкан находится в центре и символизирует единство, и у всех один общий лидер. Это почти федеративная структура: у каждого колена есть некоторая автономия и свое руководство, но все связаны одной конституцией и одним лидером.

Когда был создан Израиль и началась серьезная алия и сбор изгнанников, Бен-Гурион проводил политику государственного плавильного котла. Необходимо было превратить людей, приехавших из разных уголков мира, в один народ, несколько подпольных организаций — в одну армию; сделать так, чтобы все говорили на одном языке. И, конечно, нужен был один Кнессет, одно правительство, одна конституция или хотя бы единый свод законов. Бен-Гурион считал, что если общий центр не будет мощным и сильным, то государство не выдержит стоящих перед ним вызовов.

Сегодня мы знаем, что, с одной стороны, это удалось — Израиль справился с огромными вызовами, но с другой стороны — это обошлось очень дорого. Сторонники плавильного котла действовали грубо, жестко доминировали ашкеназы и сабры, так что до сих пор рана идентичности кровоточит.

Но произошло еще кое-что: плавильный котел не сумел уничтожить религиозные и национальные различия. Этнические особенности были вытеснены, но возникли отдельные системы образования, и появились новые «колена» — арабское и три еврейских: харедим, религиозные сионисты и светские. Значение новой племенной структуры мы все в полной мере чувствуем ежедневно.

Ошиблись ли Бог и Моше, когда решили сохранить и укрепить племенную структуру, вместо того чтобы смешать народ?

Может быть, они поступили мудро — укрепление племенной структуры при одновременной сосредоточенной работе над сильным общим центром позволяет каждому человеку благополучно существовать внутри своего колена, а сильный центр дает возможность действовать сообща.

Ошибся ли Бен-Гурион, стремясь создать здесь плавильный котел без колен, и в то же время внедрив несколько образовательных систем, или, возможно, это был единственный возможный путь?

А главное — куда двигаться дальше? Стоит ли укреплять модель племен и при этом усердно трудиться над строительством общего центра — политического, идеологического и символического;

или, может быть, в ближайшие годы следует бороться с племенной структурой и попытаться создать здесь что-то иное?

На этот раз — вопросов больше, чем ответов.

Шабат шалом!