Константинополь: испанский и итальянский след

Семен Якерсон — доктор исторических наук, член-корреспондент Еврейского палеографического проекта при Академии наук и искусств Израиля.

Так описывал свое прибытие в Стамбул выдающийся русский шансонье (лауреат Сталинской премии второй степени, между прочим) Александр Николаевич Вертинский в 1920 году.

Но мне почему-то кажется, что вообще изменений в городе не произошло. И я этот город увидел таким же в конце 1990-х годов прошлого века. И, наверное, так же его видели изгнанники из Испании, приплывшие на кораблях в Стамбул, или в Константинополь, как они его называли, после 1492 года.

Итак, добрый день. Как вы, наверное, уже догадались, сегодня мы будем говорить о еврейском книгопечатании в Константинополе.

Что мы знаем точно? Мы знаем, что еврейское книгопечатание вне Европы началось именно в Турции, в Стамбуле, который, повторю, еврейские печатники, несмотря на переименование города, всегда называли Константинополем. Мы знаем, что это связано с именами известной сефардской фамилии Ибн Нахмиасов, двумя братьями. Давид и Шмуэль ибн Нахмиас известны были в Испании, но никогда не занимались книгопечатанием. Тем не менее, у нас нет сомнений в том, что они напечатали первую свою книгу именно в Константинополе, и именно с них и началась история книгопечатания здесь. Более того, их первая книга, это большой четырехтомный трактат Арбаа турим, о котором мы уже говорили, Яакова бен Ашера.

Это главное галахическое сочинение того времени, большой том. В колофоне там есть дата, эта книга была завершена ими в пятницу четвертого тевета года 5254, то есть 13 декабря 1493 года.

Казалось бы, все понятно, но только не всем крупным библиографам. Если они прибыли в город после изгнания евреев из Испании, как они могли за столь короткий период, 16–17 месяцев, обустроить настоящую большую типографию, которая могла напечатать не какой-то маленький памфлет, а настоящий большой том, в котором было там, по-моему, 409 или 410 листов.

Поэтому все библиографы прошлого, начиная с основоположника еврейского инкунабуловедения Джованни де Росси и дальше: самый знаменитый вообще еврейский библиограф второй половины XIX-го века-самого начала XX века, Мориц Штейншнейдер и самый крупный специалист вообще по еврейскому книгопечатанию, в частности, именно в Константинополе, Авраам Яари — все писали о том, что произошла ошибка. Книга, конечно, была не 1493, а 1503 года. И поэтому в разряд инкунабул они ее не включали.

Кстати, интересно, что так же думал и владелец коллекции инкунабул, которая сегодня хранится в Институте восточных рукописей в Петербурге, Мойше Арье-Лейб Фридланд, и его библиограф, очень знаменитый, тоже выдающийся специалист Самуил Винер.

Вот если мы посмотрим на корешок, например, издания, которое хранится в институте, там очень четко написано, что это Константинополь, 1503 год.

Я, малый из историков книги, тоже под их влиянием тогда решил, что это книга 1503 года и не включил ее описание в свой первый каталог инкунабул, который я подготовил к печати. Он вышел в 1985 году.

Однако это не так. И сегодня мы точно знаем, что, конечно, эта книга была издана именно тогда, в соответствии с той датой, которая и написана в колофоне, то есть, в 1493 году.

Что интересно, у нас есть развернутая дата: день недели, месяц, это все произошло в Константинополе под властью мусульман, под властью великого государя Баязида, пусть живет он вечно. Масса информации.

Но вы не поверите. Во-первых, Баязида никто не переизбирал, такой традиции не было. Он как был себе святым в 1481, так и оставался, вообще он правил с 1481 по 1512 год, то есть даты его правления нам ничем не помогают. Удивительным образом, четвертое тевета и в 5254 году, и в 5264 году выпало на пятницу. Вроде такая развернутая дата, но и она ничего нам не дает. И читали, кстати говоря, ту же самую, естественно, парашат ха-шавуа (недельную главу Торы), то есть, эта привязка тоже не работает.

Но уже в мое время совершенно выдающий инкунабуловед и мой коллега Адри Оффенберг провел очень тщательное исследование доступных ему экземпляров этой книги.

И он как раз исходил из того, чем совсем не занимались наши предшественники, а именно: он анализировал бумагу. И он увидел, что как раз вот это издание отпечатано на бумаге с водяным знаком «голова быка», и между рогами, так сказать, крест или цветок, который был характерен именно для итальянской бумаги 1491–1495 годов.

А все остальные книги, которые печатали Нахмиасы уже в XVI веке, издавались на другой бумаге. Вот еще, что всех смущало, об этом я забыл сказать: что они напечатали эти Арбаа турим в 1493 году, а следующую книгу, издание Пятикнижия с хафтарот, комментариями, подробную, хорошую, богатую книгу, они напечатали только через 10 или 11 лет, в 1505-м, может быть, даже в 1506-м году. А что они делали это время? Как могла простаивать типография? Почему их уже такое большое, устроенное, работающее производство не работало до 1505 года. Это было очень сложно объяснить.

У нас есть книга, напечатана на бумаге, которая характерна для 90-х годов XV века. Дальше, удивительным образом, несмотря на то что Нахмиасы — безусловно, выходцы из Испании, шрифты, которые они выбрали, особенно основной шрифт, совершенно не похож на тот шрифт, которым печатали в Испании и даже в Португалии, а сходен со шрифтами, которые использовали типографы Сончино в 80-е, в 90-е даже скорее, годы XV века в Италии. Это тоже загадка, как и то, что десять лет не печатали, шрифты у них не сефардские, хотя сами они сефарды, а еще и развернутый колофон. Казалось бы, много загадок, но постепенно появились отгадки.

Что мы сегодня знаем, как мы можем подытожить длительное исследование этой книги? Мы связываем сегодня переезд, или бегство, из Испании Ибн Нахмиасов с семьей, или даже, я не знаю, как сказать, не с семьей, а вообще с действиями самого знаменитого из беженцев — Дона Ицхака, или Исаака, Абарбанеля. Дон Ицхак Абарбанель — самый главный, самый знаменитый изгнанник. Он был не просто философом, экзегетом, мыслителем, членом правительства, он был министром финансов Фердинанда Католического. Он пытался как-то остановить этот геруш, это изгнание. Предлагались огромные деньги. Фердинандо Католический имел с ним личные связи, это мы точно знаем, и, более того, ему предлагали остаться, и даже не требовали креститься. Он боролся с Томасом Торквемадой, знаменитым инквизитором, который настаивал на полном изгнании, но проиграл. И ему разрешили сформировать большой корабль, это мы тоже знаем, и на этом корабле не только он, но и многие богатые изгнанники отправились из Испании в Неаполь, где их очень хорошо приняли, с распростертыми объятиями, особенно его. Но случилась непредвиденная беда. Связана она была или не связана с приездом этих самых беженцев, мы не знаем, я бы надеялся, что нет. Тем не менее, разразилась эпидемия чумы, примерно в то же время, когда они появились. Погибло очень много людей. И от страха чумы и разъяренной толпы, грозившей их разорвать, изгнанники продолжили свой путь и отправились из Неаполя в Константинополь.

Почему мы думаем, что Ибн Нахмиасы были связаны с Абарбанелем? Именно потому, что они первые при его жизни, приехав в Константинополь, опубликовали его труды — его комментарии к пасхальной Агаде, к «Поучениям отцов», вообще его сочинения. То есть, они его точно лично знали, и очень вероятно, что они именно с ним и спасались бегством.

Если это так, то понятно, каким образом они приобрели, оказавшись в Неаполе, где работали типографии Сончино и Гунценхаузеров, шрифты, которые абсолютно похожи на шрифты итальянские, итальянский сефардский полукурсив.

Что еще очень интересно, это тоже важное для нас доказательство. В первом издании Арбаа турим не используются элементы декора, как впоследствии в очень многих изданиях Ибн Нахмиасов в начале XVI века. А элементы декора эти мы прекрасно знаем по инкунабулам из Португалии. Вот, например, знаменитый Сефер Абудархам, о котором мы уже говорили. Посмотрите на эту рамку.

Такая же появляется в книгах Ибн Нахмиасов — и в комментариях Абарбанеля, и дальше, например, в Мишне Тора, невооруженным глазом видно, что это одна и та же рамка.

Ее же использовали христианские типографы. Я всегда думал, что они одолжили эту рамку для того, чтобы печатать еврейские книги в Португалии. Но, судя по тому, что эта рамка потом оказалась в Турции, и не только она — и буквицы, и заставки, и многие другие элементы декора — понятно, что они выкупили их, а не просто брали на время для печати.

В колофоне есть полная дата, в которую сначала никто не верил, но сегодня мы убеждены в том, что эта дата правильная. Более того, очень важно, что она написана словами. Это тоже такая редкая вещь, ведь, в основном, даты обозначали буквами еврейского алфавита. И тогда, наверное, можно было бы допустить, что вместо букв рейш, нун, далет, что значило бы 254, написали рейш, самех, далет, спутал непутевый корректор, так это можно было бы представить. Но когда есть точная дата, нужно вообразить, что слово хамишим (50) спутали со словом шишим (60).

И кто спутал? Автор этого колофона, который нам тоже хорошо известен, и это человек — то, что называется «книжный». Его звали Элия ха-Леви, и он был не просто редактором или корректором, он писал о том, что очень тщательно текст вычитывает. Но мы знаем, что он был учеником очень известного раввина Элияху Мизрахи, и потом, попозже, он возглавил всю общину евреев-романиотов в Константинополе, то есть, был человеком просвещенным, книжным, и он, конечно, допустить такой ошибки не мог.

Остается один вопрос: а что они, собственно говоря, делали 10 лет? Как это может быть, что 10 лет они ничего не печатали? Тот же Адри Оффенберг предлагает, с моей точки зрения, очень правильное объяснение. Дело в том, что вся бумага, на которой издавались книги в Турции, была итальянского происхождения, ее завозили из Венеции. Между Венецией и Высокой Портой шла Третья Великая война. Она началась в конце XV века и длилась до 1503, некоторые считают — до 1505 года. То есть, пока шла война, никакого импорта бумаги не было, торговля была остановлена, то есть им просто не на чем было печатать. Как только война закончилась, бумагу привезли, типография распаковалась, если она была заморожена, и началось книгопечатание. Мне кажется, что это все так и было, и с 1505 года они начали печатать. А их появление там и их шрифты связывают, как я уже сказал, с Доном Ицхаком Абарванелем (или Абарбанелем).

Что для меня интересно, я этого совершенно не знал, а когда готовился к этой лекции, я прочел с удивлением, что семья Бориса Леонидовича Пастернака, в частности, его отец, выдающийся художник, Леонид Осипович Пастернак, считали, что они потомки Абарбанеля, и есть переписка Леонида Осиповича с Хаимом Нахманом Бяликом, в которой он упоминает, что их семья — сефарды и выходцы оттуда. Я этого не знал. Для меня, как для любителя поэзии Пастернака, это такой интересный, может быть, малозначащий, но любопытный элемент их восприятия происхождения рода.

Эта типография активно работала вплоть до 1530 года. Они сменялись, это была семейная типография: сначала были два брата, потом один из братьев ушел из жизни, его заменил сын с тем же именем. Но это были Ибн Нахмиасы, и мы считаем, что примерно 100 книг они смогли опубликовать до 1530 года. Помимо того, что это были замечательные издания с чудесными шрифтами, они издавали прекрасные книги, и по галахе, и изумительные издания Библии, и Талмуд. Они же ввели совершенно необычную, неизвестную нам доселе и потом неизвестную, уникальную традицию порционной продажи книг. Они придумали систему, когда в синагогах по субботам, когда люди приходят на молитвы, им выдают, раздают, если они хотят, отпечатанные тетрадки из больших книг, в основном, талмудических трактатов, и говорят: потом занесете деньги, потом отдадите. И вот так они как бы подсаживают читателей на то, что, уже купив одну-две-три тетради, ты, конечно, будешь покупать и дальше, и постепенно соберешь себе большой том, а платить будешь в рассрочку, понемножку. Таким образом они получали деньги на продолжение издания, и это было не очень накладно для тех людей, которые это делали. И это продлилось, вы представляете себе, триста лет. Можно взять знаменитую книгу 1583 года, это издание трактата Брахот, где уже совершенно другой, кстати, тоже чудесный, типограф, такой Йосеф Яавец прямо описывает, как эта традиция существовала, и он пишет: «А платить вы будете понемножку, да не будет это тяжело для человека, а постепенно соберется Талмуд».

Это уже конец XVI-го века, но дальше эта традиция продолжалась и продолжалась, и мы вообще-то не знаем других мест, где существовало бы что-то похожее.

Это краткое изложение именно сефардского следа возникновения книгопечатания в Турции, вообще, вне Европы, но это был не единственный след. Давайте вернемся снова в Италию. Выдающийся совершенно итальянский печатник Гершом Сончино, если вы помните, мы о них говорили, это уже третье поколение, собственно говоря, печатников, и единственный, кто работал и в XV, и в XVI веках, почувствовал в 1526 году, что больше места ему в христианской Италии нет. Мы с вами говорили о том, что христианские типографы активнейшим образом печатали еврейские книги, видимо, это было налаженное производство, им было гораздо легче получить право на печатание книг. Сончино, будучи старым человеком, вместе со своим сыном Элиэзером, покидает Италию и перебирается, с небольшой остановкой в Салониках, в Константинополь.

Там они основывают итальянскую — и по духу, и, так сказать, по принципам работы, и по подбору репертуара — типографию в Константинополе. Он уже очень пожилой человек, он проработал там всего 4 года, и вот в 1534 году он умер, и типография полностью перешла к его сыну. Но, что очень интересно и характерно: он и начал, и завершил свою работу в Константинополе изданием одного и того же сочинения, а именно — «Грамматики» рабби Давида Кимхи. В первый раз он издал только грамматику, небольшое сочинение, и с него он начал, а завершил изданием полного так называемого Михлоля, то есть, «Книги совершенства», которая включала и грамматику, и словарь.

В книге Сефер ха-михлоль он, ощущая, что дни его сочтены, во-первых, вкратце описал историю семьи, и все, что мы знаем о том, как эта семья появилась в Италии, это с его слов.

И главное для меня очень трогательно: он в конце писал, что, несмотря на то, что вот все то, что с ним произошло, тяжело (я это, по себе это понимаю, а уж, наверное, как ему было тяжело на старости лет оказаться на чужбине), и он даже пишет там, это библейская цитата, что он «уподобился гибнущим тварям», тем не менее, он говорит такие удивительно красивые слова:

Вот, мне кажется, это не просто красивые слова, а удивительная позиция, наверное, выдающегося просветителя, человека, посвятившего себя не только книге, но и спасению душ. Я представляю себе, как время от времени могли добираться, если так можно сказать, до Турции вот эти спасенные души, и как он помогал им окрепнуть и вернуться в лоно своего народа.

А дальше его дело продолжал сын, который издал много прекрасных книг, но для меня, например, очень ценно, что он осуществил второе издание Махбарот Иммануила Римского.

Эта книга была совсем непростая, как мы уже говорили, это были куртуазные новеллы, такой еврейский Боккаччо, в какой-то степени. Более того, книга эта после второго издания была запрещена Шульхан арухом и к чтению, и к переписке, а уж тем более к перепечатыванию.

И вплоть до конца, по-моему, XVIII века никто не рискнул ее издать. А Сончино ее издали, и для меня это очень-очень приятно. В этой книге есть титульный лист, и есть колофон. Это интересно, это такой переходный период. Вот титульных листов в XV веке не было вообще. В XVI веке они появились и стали, обрели уже полноценную форму, а, тем не менее, еще существовали колофоны. И если почитать внимательно и титульный лист, и колофон, то мы видим, что книга эта издавалась с 17-го адара по 23-е элуля, то есть, с 21 февраля по 23 августа 1535 года. Почти год, собственно говоря.

Давайте подведем небольшой итог. Первая книга появилась в Турции, в Стамбуле (в Константинополе) в 1493 году. Мне хочется подчеркнуть это еще раз, потому что, к сожалению, во всех общих библиографиях по истории книги всегда пишут, что в Турции книгопечатание началось с 1729 года, то есть, когда была издана первая книга на турецком языке. Как-то еврейские книги не учитываются. Это, во-первых, безумно обидно, во-вторых, исторически неправильно. А, в-третьих, вы посмотрите, какая вообще невероятная временная разница — 236 лет. Это же вообще-то уму непостижимо — не 5, не 10, там, а вот 236 лет существовало, расцветало еврейское книгопечатание.

Дальше. Очень важно подчеркнуть, что они придумали уникальную форму продажи больших фолиантов в рассрочку, когда люди могли покупать книги понемножку. И существует два тезауруса, которые попытались подсчитать общее количество книг, которые издавались в Константинополе. Первая попытка — это знаменитая библиография Авраама Яари, которая так и называется Ха-дфус ха-иври бе-Кушта.

И вторая — это общая библиография Оцар ха-сефер ха-иври Йешаяху Винограда.

Смотреть видео

Все эпизоды сериала