Германия: через 100 лет после Гутенберга

Семен Якерсон — доктор исторических наук, член-корреспондент Еврейского палеографического проекта при Академии наук и искусств Израиля.

Это последние строки стихотворения молодой Марины Цветаевой, которое называется «Германии». Не то чтобы это мое объяснение в любви к Германии, но это, безусловно, явный намек на то, о каком регионе мы с вами сегодня будем говорить в связи с возникновением еврейского книгопечатания в Германии.

Для меня вообще это совершенно удивительно, что произошло это почти сто лет спустя начала первых опытов книгопечатания Гутенберга. Можно сказать, что три поколения евреев вовсю печатали книги в разных других местах, но не в Германии. Здесь возникновение еврейского книгопечатания связано с именем печатника Хаима Шахора, или Хаима Черного. Мы знаем это имя, оно появляется впервые в изданиях, которые выходили в свет в Праге. То есть, Хаим Шахор был одним из тех артельщиков, которые начали печатать книги в Праге.

Его имя появляется, начиная со второго издания. Он происходит, видимо, из Богемии, из окрестностей Праги. И в нескольких книгах мы можем его найти, потом его имя исчезает. И понятно, что он как-то отошел от этой артели и, видимо, затеял свое производство, которое привело его в Германию.

Хаим Шахор — выдающийся и очень важный печатник. В истории еврейского книгопечатания его можно сравнить, наверное, с семьей Сончино. У него тоже работала семья, несколько поколений занималась книгопечатанием, и так же они разработали очень важные концептуальные вещи, в частности, шрифты, расположение материала, использование различных систем иллюминации. Это очень важные печатники, такие сончиниды, но для германского региона.

Еще я подумал о смешном совпадении. Я упоминал в прошлой лекции, что впервые еврейские буквы в виде ксилографии появилось в Германии в знаменитом антиеврейском трактате против вероломных евреев, автором которого был Петр Черный, или, если бы мы его переводили на иврит, он бы тоже был Петер Шахор.

Вот этот Шахор один и Шахор другой странным образом и являются столпами еврейского книгопечатания.

Но наш Хаим бен Давид Черный, или Шахор, не знаю, как хотите его называйте, он фигура, повторяю, очень важная. Он уезжает из Праги и перемещается в Германию. Первую книгу он издает в городе Эльс в Силезии (сегодня это город Олесница в Польше). Это была первая попытка. Он издал всего одну книгу, это было Пятикнижие, в 1530 году, и, видимо, что-то у него там не получилось, надолго он не задержался в этом месте и отправился в Аугсбург. Вот Аугсбург и становится колыбелью еврейского книгопечатания в Германии.

Аугсбург в середине или конце первой половины XVI века — это очень богатый город, промышленный и экономический центр Германии, ее торговый центр. Однако с 1438 года проживание евреев в этом столичном городе было запрещено, и им разрешили селиться снова в Аугсбурге только в 1806 г. Тем не менее, типография существовала, и, видимо, выглядело это так: евреи имели право находиться в городе в дневное время суток. Они платили определенную пошлину, или подать, заходили в город, работали, а на ночь покидали его, ворота закрывались, жили они где-то в предместье. Как я себе представляю, именно так Хаим Шахор и печатал свои книги, очевидно, снимая, помещение в какой-либо из христианских типографий. Но это для нас неважно. Для нас важно, что это точно было в Аугсбурге, что это длилось примерно с 1531 года по 1540 год. Почему я сказал, что прошло уже 100 лет? Потому что мы считаем сегодня, что самые первые попытки и опыты Гутенберга приходились на 30-е годы XV века.

Хаим Шахор напечатал в Аугсбурге восемь или девять книг. Я просто вам их перечислю, чтобы мы поняли, какой репертуар его интересовал и был важен на тот момент. Это молитвенник на весь год, 1531 года, уникум на сегодняшний день; «Комментарий Раши к Пятикнижию и к пяти свиткам», 1533 года; «Пасхальная Агада» 1534 года; письмовник Игрот шломим 1534 года; праздничный молитвенник Махзор 1536 года; «Покаянные молитвы» 1536 года; Арбаа турим, важнейшее издание, 1540 года. И книга с красивым названием Авкат рохель, это цитата из «Песни песней», третья глава, шестой стих. В синодальном переводе ее переводят как «Всякие порошки мироварника». Она была напечатана в 1540 году.

Почему я делаю на этом акцент? Потому что из всего списка это единственное авторское сочинение рабби Махира бен Ицхака, это XIV век. Сочинение мистическое, оно говорит о Страшном суде, о приходе Мессии, о сотворении человека. И еще молитвенник, в котором я очень сомневаюсь, я его, честно говоря, не видел просто. Это тоже молитвенник на весь год с пасхальной Агадой, который утрачен, осталась только Агада. Возникает вопрос, та же ли самая это Агада, которую я уже упоминал, или это другое издание. Поэтому я и говорю: восемь или девять книг.

Дальше семья Шахор уезжает из Аугсбурга, немножко скитается по Германии и переезжает в Польшу. Об этом мы будем говорить в другой серии.

А сейчас я хочу вам показать те издания, некоторые из них, во всяком случае, которые они напечатали в Германии. Я хочу начать с «Письмовника». Вот титульный лист, на котором, кстати говоря, нет самого названия Игрот Шломим.

Но здесь есть год, место издания и имя печатника. То есть, достаточные библиографические данные. Очень важно сразу увидеть, какой здесь шрифт. Это шрифт, который они разработали, настоящий ашкенази. Мы его видели в Праге, и вот они его привнесли дальше в Германию. Считается, что они из Праги уехали, что называется, не с пустыми руками, но и шрифты с собой вывезли. Это шрифт, который сегодня практически не используется, но он на долгие-долгие столетия стал признаком ашкеназских изданий, очень четкий, с тонкими и толстыми линиями, копирующими ашкеназское квадратное рукописное письмо. Очень красивый, и здесь он хорошо виден.

Почему мне важна эта книга? Сам жанр письмовников — он безумно интересный и безумно важный для понимания того, как существовал язык иврит в этот период. Понимаете, что такое письмовник? Это сборник разных лекал для писем «по поводу». Например, объяснение другу, почему ты не хочешь выполнять его просьбу, или, наоборот, предостережение другу о том, что не надо говорить об авторе письма плохие вещи. Или какие-то объяснения того, почему ты не можешь вернуть долг вовремя, или обязательство, что ты его обязательно вернешь. То есть, это абсолютно бытовые ситуации, отражающие жизнь людей в этот период, записанные совсем не на идише, а на иврите. И это очень важно для нас, потому что это свидетельствует о том, что иврит совершенно не был мертвым, или, как сегодня говорят, полностью уснувшим языком. Он не был только языком молитв, это был язык, на котором люди среднего, видимо, образовательного ценза могли общаться и прекрасно его понимали.

Я много таких письмовников просматривал и читал, и мне всегда был очень интересен жанр обращения отца к сыну. Так называемые «этические завещания», или «напутствия». И вот здесь, например, сороковой образец, где отец пишет ему о том, что «если ты хочешь, чтобы тебя люди уважали, так ты, пожалуйста, трать на масло больше, чем ты тратишь на вино».

Смотрите, как он красиво ему пишет. «Тогда ты станешь для меня сыном дорогим и любезным». Так вот, что такое шемен, масло? Имеется в виду то масло, которое заливали в лампаду, чтобы можно было заниматься и ночью, потому что настоящие мистики и ученые учатся по вечерам и по ночам, когда все остальные спят и им не мешают. Вот этот шемен — это шемен для лампад.

Но я подумал, что, конечно, истолковать это можно по-разному. Например, если бы я был талмудист этого периода, который хотел бы заниматься такими талмудическими трюками, я бы мог сказать, что шемен — это вообще-то и то масло, которое втирали в себя, чтобы хорошо пахнуть перед любовными утехами. Поэтому непонятно, что отец ему хочет сказать: потрать больше денег на то, чтобы ты благоухал, на одеколон или, там, на духи, или потрать на вино. Но, тем не менее, на самом деле, это шутка, и, конечно, понятно, что имелись в виду лампады, а на вино надо тратить поменьше. Но шутки шутками, а что очень важно, среди небольшого набора самых первых книг, которые они напечатали, оказался вот этот «Письмовник».

Давайте посмотрим на небольшую скромную Агаду. Ее, конечно, с Пражской Агадой, о которой мы говорили в прошлой серии, сравнить нельзя. Но, тем не менее, в ней тоже есть чудесные картинки. Вот это титульный лист, где указан год, имя печатника и место издания, вот эта самая рамка.

Внутри там много интересного, например, эта трапеза. Вот они вернулись из синагоги. Трапеза. Обратите внимание, что женщина сидит за столом вместе с мужчинами, и они что-то обсуждают.

Очень хорошо они выглядят. Это очень симпатичная для меня картинка, где он держит бокал с вином. И посмотрите, это такой хороший немецкий обеспеченный бюргер, над ним балдахин, понятно, что он ведет седер.

Понятно, что он держит чашу и произносит знаменитые слова, которые к нам с вами могут вполне относиться: ле-шана ха-баа б-ирушалаим — «в следующем году в Иерусалиме». Вот такой симпатичный.

И этот колофон тоже очень интересный. Здесь написано, что завершено в такой-то день, такого-то месяца, такого-то года.

И вот что совершенно для меня удивительно: что год указан именем самого печатника. Я, честно говоря, такого нигде не встречал. Точками обозначены буквы, которые нам предлагается сосчитать, чтобы у нас получился год. Хаим бен рабби Давид, в рукописях я никогда не встречал, чтобы писцы так обозначали год через свое имя. Это совершенно необычная вещь. Если мы все это подсчитаем, то у нас получится 1534 год. Еще раз повторяю: для меня это очень, очень-очень необычная форма.

Следующий том — это прекрасный Махзор, который они издали. Посмотрите, как красиво здесь выглядят буквы.

Это колофон, здесь так же написано, когда была напечатана книга, и год обозначен очень красивой цитатой из пророка Йехезкеля, двадцатая глава. «Приму вас как благовонное курение».

Вот эти буквы, которые тоже обозначены красиво точками сверху, которые нам предлагается просчитать. И, соответственно, внизу самая последняя строчка — опять указание на имя самого печатника. Вот там предпоследний и последний: ал-йедей хаим ха-мехокек бен рабби Давид Шахор. Обратите внимание тоже, что до сих пор они не используют слово «мадпис», а продолжают использовать слово «мехокек». Хотя нидпас уже появляется. Вот смотрите, на первой строчке колофона уже знакомое нам прекрасно по Италии слово нидпас ве-нишлам. А самого печатника они продолжают называть мехокек, а не мадпис. Так им нравилось.

И, наконец, самое-самое главное их издание, можно сказать, гордость типографии — это Арбаа турим — «Четыре столбца» Яакова бен Ашера. Мы уже много раз говорили об этом произведении, упоминали его. Эта книга, из которой вырос Шульхан арух, а до появления Шульхан аруха, главной такой галахической книги более позднего периода, эта книга была самым важным руководством в повседневной жизни евреев.

И вот здесь на титульном листе очень подробный текст, который красиво начинается. Я попытался перевести его на русский язык: «Взываю к вам, люди, закона, учителя, юноши и престарелые, мудрые художники и искусники слова».

Это тоже цитата из книги Исайи, из третьей главы, немножко переделанная. И дальше он указывает год, да, и пишет, что книга была исключительно тщательно напечатана в трехсотый год от сотворения мира по пятой тысяче здесь, в столичном городе Аугсбурге. Вот, это стандартные библиографические данные. А дальше очень интересный рассказ о том, что к нему приходят ученики, то есть, учащиеся, и говорят, что им нужна эта книга.

«И действительно, побудили меня к изданию этой книги многие учащие Тору в наших краях, говоря мне ежедневно: вот, экземпляров Арбаа Турим становится все меньше, ибо все предшествующие издания Турим — все они с изъянами, баалей мум. И я, поняв, что их просьба превосходит мои возможности, ибо невежда, баар, я, обратился к моему дорогому зятю Иосифу бар Якару со словами (это мой довольно вольный перевод): «Вникни в суть этой галахи, ведь ты талмудист и знаток языка, ты и должен залатать эту брешь». «Залатать брешь», или «исправить повреждение» — это часто встречающееся в Библии словосочетание. Надо сказать, здесь он впервые упоминает своих родственников, которые наверняка, вообще, участвовали и в других изданиях тоже.

Интересно, что это не красивости и не пустые слова, потому что вообще много уже было к этому времени изданий Арбаа турим, буквально незадолго до этого текста: и в Праге издавали, и в Кракове, и в Константинополе. Мы с вами, если помните, обсуждали, это константинопольское издание Арбаа турим, первое и единственное, которое появилось там в XV веке. И в период инкунабул издавали, и еще были издания, видимо, и рукописей было достаточно много, но они кажутся поврежденными, или неточными, и их не хватает. Так он объясняет.

У меня не было возможности сверить какие-нибудь образцы текста этих изданий и проверить, действительно ли его издание более четкое и более правильное, с точки зрения текстологии. Но давайте мы ему поверим и решим, что так и было.

В конце каждого из четырех томов появляются стихотворные фрагменты. И что особенно ценно и важно для нас, что в конце последнего, четвертого тома — Хошен мишпат («Облачение закона») — появляются вирши, стихотворный кусок, который сочинили отнюдь не участники книгопечатного процесса, а знаменитейший на тот момент и, может быть, самый главный грамматист, знаток иврита, и вообще личность, которая в мире печатной книги занимала особое место, Элияху Бахур.

Элияху Бахур — один из героев моей жизни. Я с огромным удовольствием и интересом им занимался, потому что в Институте востоковедения в Петербурге сохранился его автограф, который я тоже публиковал. Элияху Бахур, или Элия Левита, (1469–1549 год), редактор и корректор в типографии Бомберга, о чем мы уже говорили, в Венеции, знаменитый еврейский гуманист, который как никто много сделал для распространения иврита как языка и понимания оригинального чтения Библии в христианских кругах. Многие христианские гуманисты, и даже не только те, которых мы сегодня знаем, учились у него. Он также прославился и как переводчик на идиш. Вот самая знаменитая первая книга на идише, так называемая Бове-бух, или по-русски она известна как «Бова-королевич». Это рыцарский роман на идише, им написанный, его издание.

Я потом покажу вам еще титульный лист, но пока я хочу сказать, что мне очень понравилось в этих виршах завершающее стихотворение, он пишет про это издание то же самое: что оно гораздо лучше и чище, чем остальные.

«За эту книгу стыдно не будет… Для любого мудреца — она прекрасный дар… Остальные издания Арбаа Турим в сравнении с ним подобны комару супротив орла», мне очень нравится это сравнение!

Вы, кстати, можете почувствовать, что у него идет сплошная рифма — тешер, нешер и так далее. Вот они, значит, «орел супротив комара», это издание супротив остальных изданий Арбаа турим.

Итак, смотрите, я вам рассказал про первое именно еврейское типографское предприятие. Но очень важно продолжить этот рассказ и сказать, что Элия Бахур уехал из Венеции и оказался в Германии. И у него появился ученик, который учился с ним, занимался с ним ивритом, и впоследствии стал вообще знаменитым гебраистом — Паулюс Фагиус, который пригласил его в город Исни и открыл, можно сказать, для него типографию. Он пригласил его, и вот в 1540 году Бахур приезжает в Исни, и они организуют совместную типографию. Что начинает печатать Элия Бахур? Ему дают возможность выбрать. Правильно, он начинает печатать свои собственные сочинения. В первую очередь, вот этот самый перевод Бове-бух, а дальше свои сочинения, которые исключительно повлияли на становление христианской гебраистики.

Очень важно, что это первая, можно сказать, христианская типография еврейских книг. Фагиус родился в 1504 году, умер в 1549 году, он и богослов-реформатор, и знаток еврейского языка, и профессор в Страсбурге, который потом, когда Элия Бахур вернулся в Венецию, уехал в Англию и преподавал там.

Но пока они оба находятся в этом Исни (Исни — это город в земле Баден-Вюртемберг на границе с Баварией), и издают книги. Тишби — замечательный словарь библейских терминов. Давайте на него посмотрим. Вот его титульный лист.

Я просто наслаждаюсь видом этих шрифтов. Смотрите, как четко все написано. Хотя нет рамки, нет иллюминации, но сама конфигурация листа уже говорит о том, что эстетическая составляющая была для них очень важна. Давайте посмотрим на этот лист.

Вот первый корень на этом листе — аса. Смотрите, что он пишет: «Так говорят тому, кто чихает, — асута». И значение этого слова — исцеление, асута, ле-асута говорят сегодня, если хотят сказать: «Будь здоров!», когда кто-то чихает, может, вы слышали такое. Но вот вам, между прочим, и объяснение — это арамейский корень, и, конечно, объяснение названия одной из больших израильских больниц. А дальше он приводит библейскую цитату — «да будет это исцелением для пупа твоего, для сути твоей». И, соответственно, перевод, как это же слово звучит в арамейском переводе.

Если я не ошибаюсь, здесь собраны 700 корней. И еще, смотрите, справа он сразу дает ссылку на библейский источник. Вот для аса он дает ссылку на книгу Притчей Соломоновых, третья глава, и вот там, в переводе на арамейский язык, именно это и будет сказано. То есть, это как бы настоящее, я не знаю, оружие в руках того, кто начинает заниматься ивритом.

Давайте посмотрим на колофон, где написана дата 1541 год. Здесь же маркировка, девиз самого Паулюса Фагиуса, две буквы.

Они его называли, видимо, Багиус, они писали через бет. Древо познания и внизу надпись — «всякое хорошее дерево несет плод хороший», или «плод славный». Вот это из книги в книгу повторяющаяся типографская отметка. Это прекрасный совершенно словарь.

Следующий словарь, который он издает, арамейский, Сефер метургеман, и он тоже построен по этому принципу.

Он старается объяснить арамейские термины. Эта книга тоже 1541 года. А вот следующий, совсем интересное издание, рассчитанное уже в большей степени на христиан и на евреев вместе, на широкую публику гебраистов, называется Шмот дварим, «Названия любых слов».

Это параллельный словарь на немецком, латыни, иврите и идише. И здесь уже впервые появляется титульный лист на двух языках. И на титульном листе указан год уже латинским обозначением, вот там внизу он виден. Дальше идет небольшое предисловие на латыни к читателю, а дальше начинается сам словарь.

Если мы посмотрим на самое первое слово, да, апфель, яблоко. Помум по-латыни — это любой плод, но в данном случае, видимо, он считал, что яблоко. Тапуах — яблоко на иврите, и эпфель — яблоко на идише. И, обратите внимание, что идиш уже выписан другим шрифтом. То есть, вот четыре столбца на каждое слово, все согласно немецкому алфавиту.

Смотреть видео

Все эпизоды сериала